Я ведь тоже в какой-то период, лет в тринадцать-четырнадцать, стал портиться, даже курить пробовал. Сейчас уже не скажу, как долго все это безобразие продолжалось. Главное – что я вовремя заметил, как некоторые вокруг стали ломаться и сходить с дистанции. Задумался: а я-то удержусь, не сверну в сторону? «Нет. – ответил сам себе. – не сверну!» К тому же я осознавал, что в случае чего Федосеич мне голову открутит.
Королев действительно нас держал в ежовых рукавицах. Мы его настолько боялись, что в тот день, когда он устраивал нам проверку школьных дневников, команда была парализована. Люди какие только чудеса не вытворяли: стирали оценки, заклеивали страницы, выдумывали разные фантастические истории, только бы не попасть под раздачу. Накануне вечером я «учил» свой дневник наизусть и, когда трясущимися руками протягивал тренеру, от страха зажмуривался. По шуршанию страниц определял, отыскал Федосеич очередную мою двойку или нет. Когда он спрашивал: «Это за что?» – сердце упрыгивало в пятки.
Да уж, много мы у тренера кровушки попили. Откуда он нас только не вытаскивал! Случалось, и по ушам давал. Я ему благодарен за все. Совместными усилиями удалось уберечь меня от глупостей. Я прибавлял в мастерстве и приближался к следующему испытанию – одному из самых значимых в карьере каждого игрока.
* * *Препятствие четвертое – окончание школы и переход в дубль. Любой пацан, если он продержался до выпуска в «новую жизнь», как манны небесной ждет, что его заметят. Потому что наступает час икс, когда уже нужно определяться с профессией. Если тебя не возьмут в дубль – считай, все. Закончил. Мне кажется, в этом нет никакой трагедии. Андрей Тихонов в свои семнадцать лет вообще о футболе не помышлял и готовился к службе в армии, а потом все-таки стал одним из лучших полузащитников страны. То есть отчаиваться ни при каком раскладе не стоит. Однако подавляющее большинство ребят, если им не поступает приглашение, ставят на своей карьере жирный крест. У меня же была сложность несколько иного рода. В 1991 году на матч нашего 1976 года рождения приехал весь тренерский штаб основного «Спартака» с Романцевым во главе. То ли этот факт меня вдохновил, то ли просто ЦСКА я так не любил, но тогда я сделал покер. Голы получились будто специально для гурманов, а последний, особо красивый, я забил, обыграв пятерых соперников и издевательски закатив мяч мимо вратаря. Федосеич в разговоре с Олегом Ивановичем заявил, что Титов способен на большее. Неудивительно, что Иваныч загорелся и распорядился перевести талантливого мальчишку в дубль.
Самое поразительное, что Королев ослушался и не отдал меня! Он боялся, что, попав под влияние взрослых мужиков, я начну морально разлагаться, да и сам я еще не чувствовал своих истинных возможностей и в случае неудачи крупно рисковал получить психологическую травму. То есть суть проблемы заключалась в том, чтобы не просто перебраться на следующий уровень развития, а сделать это вовремя и гармонично. Конечно, здорово получилось, что потом с королевского выпуска в дубль взяли двенадцать человек. Только вот последнее, пятое испытание из нас сумели преодолеть единицы.
* * *Препятствие пятое – самое страшное и изощренное: не засидеться в резерве и перебраться в основу. В какой-то момент перед тобой возникает дилемма: ждать или уходить. Передо мной ее тоже пытались поставить, и я, наблюдая за теми, кто играл в центре спартаковской полузащиты, в горькие минуты даже размышлял о смене команды. Ледяхов, Пятницкий, Цымбаларь, Аленичев, Кечинов… Ну, и на что тут можно было надеяться? Впрочем, ни при каком раскладе не ушел бы – «Спартак» значил для меня слишком много. Но когда ты не видишь ближайшей перспективы, а в руках у тебя внезапно появляются неплохие деньги, то возникает соблазн иначе расставить акценты. Вот я и попытался расставить. Понятия профессионального отношения к делу у меня тогда вообще не существовало.
Положа руку на сердце, с точки зрения получения эмоций это был веселый период. На базе я тогда еще жил на втором этаже. Наш номер состоял из двух комнат: в одной обитали мы с Валеркой Чижовым, в другой – Костя Веселовский и Мишка Бесчастных. Так мы до трех-четырех утра резались в карты. Была такая чудесная игра: «Обмани соседа». Порой до скандалов дело доходило, настолько никто не хотел уступать. Процесс захватывал безумно. Пару раз случалось, что мы вообще спать не ложились. Но гораздо хуже было то, что каждое утро на базе у нас с Чижом начиналось с вояжа в туалет. Мы садились там и курили. И так нам было классно! Сейчас думаю: кошмар! А тогда все это считалось круто: сидишь-дымишь, общаешься. Подобный ритуал мы проделывали после завтрака, обеда и ужина. Затем стали курить по тройкам. В ту пору в спартаковском дубле сигареты были повальным увлечением. Плюс примеры старших тоже сказывались. Это сейчас все иначе. Все профи, никто не курит, люди думают только о своем здоровье. Сегодня диаметрально противоположные тенденции. А тогдашняя мода многих сгубила. Я знаком лишь с одним человеком, на ком тесный контакт с табаком никак не сказался. Это Валерка Карпин. Но Карп – он вообще уникальный. Абсолютно во всем. Уверен, что у меня сигареты отняли бы как минимум процентов двадцать моих физических ресурсов.
Слава богу, передо мной в самый кульминационный момент приоткрылась дверка в основной состав. В мою жизнь вошли Черенков, Родионов, Онопко. И если бы в такой ситуации я не взялся за ум, я бы себе этого никогда не простил.
Увы, очень многие ребята так и не сделали этого последнего шага к своему футбольному счастью. Не видя перспективы, они меняли команду. Соглашались на вторую или первую лигу, уезжали в Тюмень, Нижний Новгород, Новотроицк. Оттуда уже не вырвешься. В итоге – убитые надежды и разбитые вдребезги мечты. Как контрольный выстрел в голову – осознание того, что пять лет ежедневного кропотливого труда были потрачены напрасно. Это трагедия! Нет ничего хуже разочаровавшегося спортсмена. Кто-то с горя запил, кто-то подсел на наркотики, кто-то попал в криминальные структуры и загремел в тюрьму. Если бы не та закалка, которую мы получили у Федосеича, и наш выпуск мог разделить подобную участь…
Глава 3
Как поверить в себя и свои возможности
В раннем детстве мне хотелось вырасти космонавтом или милиционером. Прельщала меня такая настоящая мужская работа, но эти мечты не были глобальными. Удивительно другое – что, тренируясь в «Спартаке», видя живьем величайших игроков, я не сразу задумался о карьере футболиста. Долгое время просто получал удовольствие оттого, чем занимался на поле, вот и все. Да, мне хотелось достичь вершин мастерства, и я всячески к этому стремился, но не примерял себя к большому спорту. И вот однажды, было мне лет тринадцать, возвращался я домой после очередного успешного матча и вдруг осознал: я настолько привык к вкусу побед, что отказаться от этого лакомства уже не смогу! Тогда-то и возникли мысли о том, что футбол может стать моей профессией.
